Искусственный интеллект до сих пор является гопником в культурных кругах: программное обеспечение убьет работу писателей и переводчиков, а изображения, созданные искусственным интеллектом, станут смертью иллюстраторов и графических дизайнеров.
Однако есть один уголок высокой культуры, где ИИ играет главную роль героя, не вытесняя традиционных протагонистов — экспертов и кураторов в области искусства — но добавляя в свой арсенал мощное и убедительное оружие, когда речь идет о борьбе с подделками и неверными атрибуциями. ИИ уже исключительно хорошо умеет распознавать и устанавливать подлинность работ художника, основываясь исключительно на анализе цифрового изображения картины.
Объективный анализ ИИ перевернул эту традиционную иерархию. Если алгоритм может определить авторство произведения искусства со статистической вероятностью, то где же историки искусства старой закалки, чья репутация основывалась на их субъективной экспертизе? В действительности ИИ никогда не заменит экспертов, так же как рентген и датирование углерода несколько десятилетий назад. Это всего лишь новейший из ряда высокотехнологичных инструментов для помощи в определении подлинности.
Искусствоведы должны «скормить» хорошему ИИ выбранный набор данных, чтобы получить представление о стиле художника, а искусствоведы должны интерпретировать результаты. Так было в ноябре 2024 года, когда ведущая компания по разработке ИИ, Art Recognition, опубликовала свой анализ работ Рембрандта. Польский всадник— картина, которая сбила с толку ученых и вызвала множество споров о том, была ли она написана самим Рембрандтом. ИИ в точности совпал с предположениями большинства ученых о том, какие части картины принадлежат мастеру, какие — его ученикам, а какие — работе слишком усердных реставраторов. Особенно убедительно, когда научный подход подтверждает мнение экспертов.
Люди считают обоснованные научные данные более убедительными, чем личное мнение, даже если это мнение исходит от человека, который представляется экспертом. Так называемый «эффект криминалиста» описывает, как присяжные воспринимают доказательства ДНК как более убедительные, чем даже показания очевидцев. Но когда мнение экспертов (очевидцев), происхождение и научные доказательства (криминалисты) сходятся в одном заключении? Является ли это самым близким к окончательному суждению? Это так близко к окончательному ответу, как только можно.
Но что происходит, когда владелец произведения, которое на первый взгляд кажется совершенно неаутентичным до смешного, нанимает квалифицированную фирму с задачей собрать судебные доказательства в поддержку предпочтительной атрибуции?
Бюро находок
В 2016 году на блошином рынке в Миннесоте появилась картина маслом, которую купили менее чем за 50 долларов. Теперь ее владельцы предполагают, что это может быть потерянный Ван Гог и, следовательно, стоить миллионы (по одной из оценок, $15 млн.) Ответ — по крайней мере, для тех, кто имеет функциональные глаза и хоть немного знаком с историей искусства, — был громким «нет». Картина жесткая, неуклюжая, в ней полностью отсутствуют лихорадочная импасто и ритмичная работа кистью, которые определяют творчество голландского художника. Хуже того, на ней стояла подпись: Elimar. И все же эта сомнительная картина стала центром битвы за подлинность, в которой столкнулись научный анализ, рыночные силы и принятие желаемого за действительное.
Владельцами «Элимара Ван Гога», как его пренебрежительно называют в художественных кругах, стала группа арт-консультантов под названием LMI International. Они вкладывают значительные средства, чтобы эксперты сказали то, что они хотят услышать: что это, на самом деле, подлинный Ван Гог. Вот тут-то все и запуталось. Мир аутентификации произведений искусства — дело непростое. В отличие от точных наук, история искусства основана на вероятностях, знаниях и конкурирующих мнениях экспертов. Кроме того, это индустрия, движимая экономическими стимулами. Если картина признана подлинной, ее стоимость резко возрастает. Если же ее считают подделкой, или, скорее, в данном случае, производной работой некоего Элимара, который немного порисовал на холсте, возможно, вдохновившись Ван Гогом, но без его таланта, то она практически ничего не стоит, почти так же, как та, которую можно найти на блошином рынке в Миннесоте менее чем за 50 долларов. Такой дисбаланс в ставках породил опасную тенденцию: нанимать экспертов не для определения подлинности, а для ее подтверждения.
